Елена Срапян
пресс-секретарь комитета «Гражданское содействие»

 

Весной мы с тогдашним фандрайзером подумали, что было бы неплохо сделать мероприятие, может, выставку или какой-то проект. А потом в марте я поехала на семинар в Чехию и там придумала сделать к этой выставке какой-нибудь поддерживающий ролик. Я написала заявку на этот ролик, они предоставляли небольшое финансирование. Также мы хотели сделать открытки и раскидать их по городу. Так получилось, что спустя несколько месяцев на глаза мне попался еще один конкурс  —  конкурс мини-грантов на медийные проекты, и я отправила туда заявку (еще не было решения по первой заявке). Нам одобрили обе заявки.

Тогда я поняла, что, пожалуй, нерационально выпускать два ролика похожей тематики в одно и то же время, хотя технически мы могли бы это сделать. Я обсудила с донорами, и мы пришли к выводу, что на первый грант мы снимем ролик и выпустим открытки, а на второй  —  сделаем мультимедийный проект, куда всё это соберем. Потом идея выставки неожиданно пропала, возможно, мы сделаем ее позже.

Фильм «День покажет»

Организация: кадры, знания и аврал

Сначала мы снимали ролик. Идея мультимедийного проекта возникла, когда ролик был практически готов и стало понятно, что мы не сможем сделать сразу два. Их нужно было заранее продумывать как серию, а первый получился совершенно самостоятельным.

Стало понятно, что лучше сделать еще какой-то контент разных видов. Так как мы с Сашей Федоровым, по совместительству моим молодым человеком, занимаемся мультимедийными проектами, мы решили  —  раз уж мы умеем это делать достаточно хорошо, то почему бы нам не собрать всё в одну мультимедийную страничку. Что мы и сделали в достаточно сжатые сроки  —  за два с половиной месяца, фактически в четыре руки. Работали и по вечерам, и в выходные. Если делать это нормально, не в авральном режиме работы, то нужно больше времени и больше рук, как это делают в больших редакциях. Нигде это не делают два человека.

С фильмом нам помогало много людей, но основная работа была на нас с Сашей. Фильм мы снимали втроем с нашим другом и режиссером Мишей Пархоменко. Я отвечала за наполнение: тексты и всё, что касается структуры, продвижение и так далее, а Саша делал визуалку: фотографии, видео, монтаж, верстку. Также нам помогали переводчики. Мы имеем дело с людьми из разных стран, и для монтажа нужен хороший перевод. Очень помогал наш водитель и сотрудница приёмной — она по образованию художник и помогла с иллюстрациями.

о ситуации в России

У нас нет бэкстейджей, потому что когда мы снимали видео, никто не снимал фото. А когда Саня снимал фото, то больше никого там и не было. Я присутствовала на двух фотосессиях. Было не до того, мы всё делали в адской запаре. Две недели для такого видео — это ты встаёшь в 8 утра и ложишься в 2.

Постоянно кто-то исчезал. Беженцы — это, мягко говоря, не самая организованная категория героев. Далеко не всегда бывает, что ты с ним договорился, приехал и снял. Это хаотичная жизнь, языковой барьер, у людей нет денег и живут они где попало. Например, за время съемок Марва успела переехать два раза. Люди в сложной жизненной ситуации, и это совершенно не настраивает их на современный лад жизни.

Целевая аудитория

Мы решили начинать с малого — с людей, которые ближе всего к нам и изначально к нам лояльны. Это первый такой проект, и даже такая аудитория ничего об этом не знает.

Поэтому мы сориентировались на аудиторию, которая ближе всего к нам: это Москва и Санкт-Петербург, от 20 до 50 лет, с высшим образованием, социальными интересами и активной гражданской позицией.

Каждый раз, когда мы выходим на широкую публику, как бы мы ее ни таргетировали, мы сталкиваемся с мощным потоком ксенофобии

Мы решили, что раз они не знают, то не рано ли нам выходить на более широкую аудиторию, не имея масштабного продвиженческого бюджета и людей, которые будут с этим работать. Потому что с этим нужна тонкая работа. Нужен отдельный человек, который будет работать с комментариями в нашей группе «ВКонтакте», отвечать, аргументировать. Там бывает полный ксенофобский кошмар.

У нас есть Карта нападений на почве ненависти — это когда люди бьют таджика, потому что он таджик. Мне пришлось отключить комментарии из-за большого потока ксенофобии. Запускать такую кампанию и отключать комментарии можно, только если это кампания на две недели, а бюджет 100 долларов.

Концепция

Мы отобрали 20 человек с расчетом на то, что кто-то откажется, кто-то передумает, с кем-то не получится съемка. Мы как в воду глядели, потому что в конечном итоге смогли договориться с восьмерыми. Кого-то мы снимали поздно вечером, и съемка получилась не в тех цветах, которых нужно. У кого-то вся история не сложилась.

Одного парня из Камеруна мы снимали несколько часов, а потом он сказал: «Ой, а это будет в Интернете? Тогда я не могу», — хотя мы, конечно же, предупредили об этом заранее. Беженцы — непростая категория, которая подвергается различным угрозам. Какой же ты сотрудник благотворительной организации, если для пиара сделаешь проект, навредив человеку. Естественно, так нельзя. Поэтому мы снимали африканскую девушку без лица. Мы показали ей (результат) перед публикацией и ее устроило, как всё получилось. Из восьми героев получилось пять, в ролик вошли четверо — суданца в ролике нет.

Монтируя ролик, мы столкнулись с тем, что если впихнем туда восемь героев, никто вообще не поймет, что происходит. Была идея рассказать одну на всех историю беженцев в России, потому что они (истории) в общем-то похожи.

Рассматривали два варианта: сделать нарезку или попытаться сохранить историю каждого человека. И мы поняли, что в документальном варианте первое мы сделать не сможем — живые люди говорят длинными фразами, у них тоньше меняется настроение.

Если бы у нас были профессиональные актеры и студийная съемка, мы бы сняли первый вариант. Но мы решили: раз уж это изначально возникло как документальный проект, то мы придем ко второму варианту, который получался лучше и был понятнее зрителю. Когда мы монтировали по-другому, зрители говорили, что они не понимают, а нам было важно быть понятыми.

Любая работа проводится по принципу «не навреди» — шаг влево, шаг вправо, и у человека могут быть проблемы

Продвижение

Мы делали собственный проект, что изначально не давало нам почти никакой аудитории, потому что посещаемость нашего сайта («Гражданское содействие») небольшая. Там есть несколько тысяч в месяц, но это на главной странице. Никакие баннеры, никакие закрепленные новости не перенаправят эту аудиторию на наш проект. Нам бы хотелось, чтобы его увидело больше, чем условные 20 тысяч человек за месяц. Поэтому мы просили знакомых и незнакомых редакторов писать о нас новости.

Публикация в Wonderzine

Вышло более 10 публикаций в разных просматриваемых медиа вроде «Сноба», «Эхо Москвы», «Медиазоны». Мы уговорили некоторых партнеров типа «Афиши» репостить наши записи — у них более 800 тысяч подписчиков в Фэйсбуке. Уговорили «Лентач» на публикацию, что сразу дало нам несколько тысяч просмотров.

Всего за пять дней с момента релиза сайт набрал уже порядка 4 тысяч просмотров, а видео — почти 6 тысяч просмотров.

У нас также есть небольшой бюджет на продвижение. Сначала мы хотим собрать органический охват этими публикациями и пиаром, а затем подключим немного рекламного. У нас есть грант, который мы получили от Google AdWords: он не денежный, но позволяет нам продвигать наши запросы где-то на 500 долларов в месяц. Для нас это бесплатно. И есть — на 20 тысяч на продвижение в Facebook.

Помню, что в день запуска ходила, как в воду опущенная. Я боялась, что никто не будет ничего смотреть, всё плохо, катастрофа. Конечно, спасибо «Лентачу» — он сразу дал нам больше всего просмотров видео.

О результате

Мы получили отличный фидбэк. У нас есть небольшой затык на том слайде, где появляются иллюстрации — не всем нравится, как они появляются, немного хаотично, особенно если сайт не прогрузился до конца. Пока это единственная проблема, о которой мы узнали из отзывов.

Хороший результат — это посещаемость. Очевидно, если мы будем заниматься этим сайтом, то, надеюсь, получим пару десятков тысяч просмотров сайта и еще сколько-то — видео. У меня не очень большой опыт в продвижении видео, и я не очень понимаю, на какой порядок мы можем рассчитывать. Видео висит в трех местах: «ВКонтакте», на YouTube и в Facebook. «ВКонтакте» у нас скорее номинальный, в этой кампании мы на него не ориентируемся. Думаю, ключевое число просмотров будет у YouTube. Сейчас 6,5 тысяч — это уже хорошо!

Несмотря на то, что там везде есть кнопка «Пожертвовать», очевидно, что сходу народ не будет жертвовать миллионы. Конечно, мы будем рады собрать как можно больше пожертвований.

Если меня спросить о целесообразности таких проектов, это будет интересный разговор. Я сейчас много об этом думаю. Такие проекты — в первую очередь, имиджевые, если ориентироваться на пожертвования, которые, очевидно, будут намного меньше, чем сумма, затраченная на производство проекта, и если ориентироваться на посещаемость, которая будет меньше, чем если бы мы засунули эти деньги в контекст.

Я понимаю, что это контент, который можно будет потом использовать — фото, видео, сами истории, которые можно перепубликовать на сайте, чтобы они сохранились для потомков.

У проекта есть какой-то срок жизни, думаю, максимум, несколько месяцев. Конечно, номинально он будет висеть. Но по сути это журналистский проект — и, соответственно, у него журналистский срок годности. Никто не будет смотреть мультимедийный проект Мити Алешковского спустя год. Он потеряет актуальность.

Возможно, его будут изучать исследователи, но аудитория его больше не увидит. И это нормально, не все вещи должны быть постоянными. К нему могут обратиться, только если что-то произойдет.

Уже есть люди, которые хотят помочь нашим героям. Мы связываем их

Время от времени мы где-то публикуем истории наших беженцев, и каждый раз по ним есть отклик. В основном хотят помогать женщинам, мол, мужики сами справятся.

В конце концов, это красивая работа — то, на что мне приятно смотреть и что мне приятно показывать. Приятно заниматься такой работой.