
День покажет
ссылка на проект
Александр Федоров
финансирование
месяца работы
героев
человек в команде
Тогда я поняла, что, пожалуй, нерационально выпускать два ролика похожей тематики в одно и то же время, хотя технически мы могли бы это сделать. Я обсудила с донорами, и мы пришли к выводу, что на первый грант мы снимем ролик и выпустим открытки, а на второй — сделаем мультимедийный проект, куда всё это соберем. Потом идея выставки неожиданно пропала, возможно, мы сделаем ее позже.
Стало понятно, что лучше сделать еще какой-то контент разных видов. Так как мы с Сашей Федоровым, по совместительству моим молодым человеком, занимаемся мультимедийными проектами, мы решили — раз уж мы умеем это делать достаточно хорошо, то почему бы нам не собрать всё в одну мультимедийную страничку. Что мы и сделали в достаточно сжатые сроки — за два с половиной месяца, фактически в четыре руки. Работали и по вечерам, и в выходные. Если делать это нормально, не в авральном режиме работы, то нужно больше времени и больше рук, как это делают в больших редакциях. Нигде это не делают два человека.

Постоянно кто-то исчезал. Беженцы — это, мягко говоря, не самая организованная категория героев. Далеко не всегда бывает, что ты с ним договорился, приехал и снял. Это хаотичная жизнь, языковой барьер, у людей нет денег и живут они где попало. Например, за время съемок Марва успела переехать два раза. Люди в сложной жизненной ситуации, и это совершенно не настраивает их на современный лад жизни.
Поэтому мы сориентировались на аудиторию, которая ближе всего к нам: это Москва и Санкт-Петербург, от 20 до 50 лет, с высшим образованием, социальными интересами и активной гражданской позицией.

У нас есть Карта нападений на почве ненависти — это когда люди бьют таджика, потому что он таджик. Мне пришлось отключить комментарии из-за большого потока ксенофобии. Запускать такую кампанию и отключать комментарии можно, только если это кампания на две недели, а бюджет 100 долларов.
Одного парня из Камеруна мы снимали несколько часов, а потом он сказал: «Ой, а это будет в Интернете? Тогда я не могу», — хотя мы, конечно же, предупредили об этом заранее. Беженцы — непростая категория, которая подвергается различным угрозам. Какой же ты сотрудник благотворительной организации, если для пиара сделаешь проект, навредив человеку. Естественно, так нельзя. Поэтому мы снимали африканскую девушку без лица. Мы показали ей (результат) перед публикацией и ее устроило, как всё получилось. Из восьми героев получилось пять, в ролик вошли четверо — суданца в ролике нет.
Монтируя ролик, мы столкнулись с тем, что если впихнем туда восемь героев, никто вообще не поймет, что происходит. Была идея рассказать одну на всех историю беженцев в России, потому что они (истории) в общем-то похожи.
Рассматривали два варианта: сделать нарезку или попытаться сохранить историю каждого человека. И мы поняли, что в документальном варианте первое мы сделать не сможем — живые люди говорят длинными фразами, у них тоньше меняется настроение.
Если бы у нас были профессиональные актеры и студийная съемка, мы бы сняли первый вариант. Но мы решили: раз уж это изначально возникло как документальный проект, то мы придем ко второму варианту, который получался лучше и был понятнее зрителю. Когда мы монтировали по-другому, зрители говорили, что они не понимают, а нам было важно быть понятыми.


Всего за пять дней с момента релиза сайт набрал уже порядка 4 тысяч просмотров, а видео — почти 6 тысяч просмотров.
У нас также есть небольшой бюджет на продвижение. Сначала мы хотим собрать органический охват этими публикациями и пиаром, а затем подключим немного рекламного. У нас есть грант, который мы получили от Google AdWords: он не денежный, но позволяет нам продвигать наши запросы где-то на 500 долларов в месяц. Для нас это бесплатно. И есть — на 20 тысяч на продвижение в Facebook.
Помню, что в день запуска ходила, как в воду опущенная. Я боялась, что никто не будет ничего смотреть, всё плохо, катастрофа. Конечно, спасибо «Лентачу» — он сразу дал нам больше всего просмотров видео.
Хороший результат — это посещаемость. Очевидно, если мы будем заниматься этим сайтом, то, надеюсь, получим пару десятков тысяч просмотров сайта и еще сколько-то — видео. У меня не очень большой опыт в продвижении видео, и я не очень понимаю, на какой порядок мы можем рассчитывать. Видео висит в трех местах: «ВКонтакте», на YouTube и в Facebook. «ВКонтакте» у нас скорее номинальный, в этой кампании мы на него не ориентируемся. Думаю, ключевое число просмотров будет у YouTube. Сейчас 6,5 тысяч — это уже хорошо!
Несмотря на то, что там везде есть кнопка «Пожертвовать», очевидно, что сходу народ не будет жертвовать миллионы. Конечно, мы будем рады собрать как можно больше пожертвований.
Если меня спросить о целесообразности таких проектов, это будет интересный разговор. Я сейчас много об этом думаю. Такие проекты — в первую очередь, имиджевые, если ориентироваться на пожертвования, которые, очевидно, будут намного меньше, чем сумма, затраченная на производство проекта, и если ориентироваться на посещаемость, которая будет меньше, чем если бы мы засунули эти деньги в контекст.
Я понимаю, что это контент, который можно будет потом использовать — фото, видео, сами истории, которые можно перепубликовать на сайте, чтобы они сохранились для потомков.
У проекта есть какой-то срок жизни, думаю, максимум, несколько месяцев. Конечно, номинально он будет висеть. Но по сути это журналистский проект — и, соответственно, у него журналистский срок годности. Никто не будет смотреть мультимедийный проект Мити Алешковского спустя год. Он потеряет актуальность.
Возможно, его будут изучать исследователи, но аудитория его больше не увидит. И это нормально, не все вещи должны быть постоянными. К нему могут обратиться, только если что-то произойдет.

В конце концов, это красивая работа — то, на что мне приятно смотреть и что мне приятно показывать. Приятно заниматься такой работой.
Мария Каргаполова
предоставлены комитетом «Гражданское содействие»
Делали похожие проекты? Расскажите о своем опыте, нам интересно!
Читайте также