«Живой Шемур». Сайт и группы в соцсетях, чтобы рассказывать об экопроблеме

Наше активное движение по защите рек на севере Свердловской области началось в 2018 году, когда в реке Шегультан впервые увидели зеленую воду. Сначала не делали помпезных заявлений, проектов, сайтов, а пытались поговорить с загрязнителями — Уральской горно-металлургической компанией (УГМК). Думали, что скажем: «Ребята, у вас молоко убежало». А они: «Ой, правда, извините, сейчас уберем и больше не будем». Но этого не произошло.

Истоки экологической проблемы

С 1992 года я работаю в Государственном природном заповеднике «Денежкин Камень», являюсь его директором. На территории заповедника находятся истоки многих рек. Мы достаточно усилий и государственных денег тратим на то, чтобы от «нас» бежали реки с кристальной водой. И нам больно от того, что через несколько километров они превращаются в зеленую жижу. В силу своего образования и опыта мы понимаем, чем это грозит.

Почти год пытались разговаривать с УГМК, но безрезультатно. Тогда решили, что информация должна быть доступна всем, потому что проблема таит опасность — в реках течет медный купорос в смеси с железным. Он образовывается из отвалов медно-колчеданных и серно-колчеданных руд, которые лежат вокруг карьеров. В основном это серный колчедан (пирит). Производители складывают его на грунт, а пирит — достаточно ядовит. Когда он в земле, то не разлагается, но стоит войти в контакт с кислородом, производит, по сути, серную кислоту, которая попадает в воду. Пить из таких рек нельзя. Я бы не стала употреблять в пищу местную рыбу и дичь; грибы, ягоды, если, конечно, они там растут. На вкус эта вода довольно странная, ее, по идее, не попьешь, но зимой, когда процессы утихают, хватануть можно.

На наш взгляд, непростительно, что издревле край чистых рек за два года так загадили. Мы рассказали об этом журналистам. На пресс-конференции в Екатеринбурге, куда позвали и представителей УГМК, озвучили проблему, объемы загрязнений в реках.

К сожалению, загрязнители нас опять не услышали. Пришлось расширять свое присутствие в интернете. Зарегистрировали домен (выбрали хостинг Timeweb), создали сайт и общественную организацию «Живой Шемур».

Кто работает в команде

Региональную общественную некоммерческую организацию по защите окружающей среды «Живой Шемур» представляют разные люди: сотрудники заповедника «Денежкин Камень», журналисты из Екатеринбурга, экологи, депутаты, ученые.

Каждый переживает и каждый на своем уровне и в силу своих возможностей пытается повлиять на решение проблемы.

Особенности работы над интерактивной картой

Кроме того, что я директор заповедника и биолог по образованию, я еще и специалист в области геоинформационных технологий, умею видеть и делать электронные карты. Поэтому при создании ресурса «Загрязнение рек на севере Свердловской области» проблем не было.

На карте много слоев векторной информации. Сначала я цифровала речки и рельеф, рассчитывала гидрологию, изучала какая река в какую впадает. Делала это на основе имеющейся картографии, которую улучшила. Потом брала космические снимки — они показывают повреждения растительности. Изучив их, направилась с коллегами посмотреть местность вживую, пофотографировать. Путь к рекам неблизкий, нельзя мимоходом снять. Бывает, что поход от населенного пункта к реке длится с утра и до позднего вечера.

На карте сейчас отмечены и описаны те места, где мы делали пробы. Точек уже довольно много. Текст специально писала небольшой, чтобы человек мог сразу увидеть и понять проблему. Большие тексты на карте, как мне кажется, неуместны. Основная информация есть на сайте «Живой Шемур». Там новости, история вопроса, много статей, большая часть которых написана мной.

Последний раз карту обновляли в октябре 2020 года. Тогда появились новые тексты, фото, графики. Следующее обновление планируем весной, когда все потечет, так как зимой на реках практически ничего не происходит. Карта у нас не хронологическая, а картографическая.

Мы описали проблему 10 рек севера Свердловской области. Они довольно крупные. Сказать, сколько всего рек загрязнено, — сложно. Надеемся, что пока мертвая вода не проникла в соседние области.

Как соцсети и мессенджеры помогают в борьбе за чистую воду

Помимо сайта и карты, создали группу в Фейсбуке* и канал в Телеграме. Без утайки кидаем туда информацию, обсуждаем, принимаем решения. Это, скажем так, объединенный мозг нашей организации. Правда, часть информации для внутреннего пользования. Публично открывать ее не готовы.

Не понимаю, зачем они на него тратятся, мы же кучка ботаников… Хотя нет, мы доставляем проблемы холдингу, пишем письма в Росприроднадзор, прокуратуру с четкой информацией о загрязнениях.

Конечно, УГМК — влиятельная компания в области. Однако федеральное подчинение заповедника дает нам возможность и обязанность быть честными и открытыми.

Как снимались фильмы об экологической катастрофе

У нашей организации появились друзья с видеокамерами. Один из них — Олег Чегодаев, турист из Уфы. Он узнал о проблеме и решил помочь, сделал снимки с дрона и снял фильм «Ужас Шемура — экологическая катастрофа на Северном Урале». У этого видео только на YouTube более 1 300 000 просмотров, почти 7 тысяч комментариев, 45 тысяч лайков.

Олег просто пришел на хребет, обошел рудник и подробно рассказал об увиденном. У нас много местных туристов, которые любят горы и ходят туда, но никто не захотела этого сделать.

Урал — моя Родина, которую люблю и желаю ей развития и процветания, поэтому занимаюсь ее популяризацией. Много хожу по горам, снимаю. В последнее время стараюсь совмещать выезды с освещением местных проблем, рассказывать и показывать их.

Узнав о загрязнении рек, конечно же, захотелось увидеть это своими глазами. Решил подойти к освещению проблемы через контраст. Начать в горах, не затронутых промышленной деятельностью, закончить возле карьеров. Три дня снимал первую серию фильма о дикой природе, преодолении себя, спорте, шел по главному уральскому хребту. Вторую посвятил тому, что произошло на Шемуре.

Во время съемок сохранял режим секретности, чтобы меня не заметили представители УГМК. Хотя на территорию предприятия и не заходил, прошел вдоль карьеров по периметру.

На месте меня поразили потоки воды, стекающие из-под отвалов. Реками это назвать уже нельзя. Там, где прошла вода, было все мертво. Я достаточно часто встречаю в дикой природе погибшие участки леса, например, на месте перегороженных бобрами рек, там происходит заболачивание, и лес постепенно умирает. Но на Шемуре, конечно, было совсем другое явление и по масштабу, и по причинам. Ужаснул цвет воды. Было ощущение, будто в реке течет яд. А реки — это ведь кровеносные сосуды нашей планеты. Миллионы людей живут возле них и подвергаются опасности.

С меня взять особо нечего, да и я все же не их системная проблема. Не будет меня — придут другие. Думаю, большей опасности подвергаются активисты, которые находятся непосредственно на месте и ведут планомерную борьбу за свой край. Вот это настоящие герои.

По результатам фильма читал некоторые обзоры, выпущенные, как полагаю, аффилированными с компанией блогерами и журналистами. Они должны были появиться по всем правилам ведения информационных войн. Но это было настолько смешно и плохо, что даже внимания на это не стал обращать. Создалось впечатление, что «с такими друзьями» УГМК и враги не нужны. За развитием ситуации, конечно, слежу.

У этой проблемы есть еще одно видеоподтверждение — фильм «Мертвая река». Его снял один из членов «Живого Шемура» Роберт Карапетян. Фильм сделан по заказу Минкульта, но его владелец — студия «А-фильм» в Екатеринбурге — отказался распространять. Фильм прошел на фестивале и его положили под сукно. Это страшная судьба для кино.

Автор фильма — медийный человек, в области он — лучший оператор и далеко не последний режиссер. Также Роберт — наш пресс-секретарь, и он нам очень помогает.

Я приехал в заповедник «Денежкин Камень» снимать документальный фильм о самом заповеднике, его красотах, достопримечательностях, сотрудниках. Познакомился с директором Анной Евгеньевной, и она привезла меня на речку. Я ужаснулся — жижа, пена, осадок, неестественный цвет…

С 2006 года занимаюсь экологическими расследованиями, на местном телеканале выходит моя программа «Бюро журналистский исследований». Много чего видел, но такое — впервые. Решил, что нужно снимать проблемный фильм. Подал документы в министерство культуры Российской Федерации на получение гранта. Средства выделили — и работа началась.

Снимал примерно полтора года. Монтировал где-то два месяца. Фильм-расследование нельзя за неделю сделать, потому что надо разные ведомства охватить, выбрать экспертов (в том числе независимых), отправить запросы в инстанции, дождаться ответа, договориться на съемку, спланировать командировки…

В «Мертвой реке» мы ушли от эмоций и дали слово специалистам в своей области, а не просто местным жителям, которые говорят: «Ой, ужас-ужас, кошмар-кошмар». Конечно, это смотрится интересно, но неубедительно.

С выбором экспертов пришлось повозиться. Многие отказывались давать комментарии. Росприроднадзор и вовсе сказал, что по закону о СМИ обязан предоставить информацию, но не обязан на камеру.

Тогда я попросил коллег, и мы всем журналистским сообществом направили несколько десятков запросов на одну и ту же тему — дайте цифры. Когда прислали ответ, ужаснулись. Показатели были далеки от нормы.

Презентовали фильм в Доме кино Екатеринбурга. Пришло не очень много людей, примерно 100-150 человек. Потом пытались получить телеэфир.

Согласился лишь один местный канал, который позиционирует себя как федеральный. Взяли на эфир, поставили дату, время, запустили проморолик. В назначенный час включаю телевизор, а фильма нет. Звоню директору, главному редактору, а они трубку не берут. В итоге выдали пресс-релиз, что фильм плохой и решили не показывать.

Обычно мои фильмы всегда ставят в эфир, потому что уже доверяют. А здесь все каналы: «Нет, не будем показывать. Вы же понимаете почему».

Позже я узнал, что на канал позвонили из УГМК и предложили контракт, но взамен попросили убрать мою работу из эфира.

По-другому распространить «Мертвую реку» не получается. Авторские права принадлежат студии «А-фильм», которая отказалась выкладывать фильм в сеть, сказав, что впереди фестивали и некоторые требуют уникальности. Сейчас фильм размещен только в «Одноклассниках», с YouTube удалили по жалобе правообладателя.

Сейчас я принял решение делать новый фильм, свой. Уже много эпизодов отснято. Конечно, проблематично будет экспертов на интервью организовывать, за некоторыми синхронами ездил за 400 километров, но я потихоньку это сделаю. Наверное, еще год буду собирать материал, чтобы не повторяться.

На сей раз придется все делать за собственные деньги, но буду делать, потому, что не могу иначе. У меня душа болит, и я понимаю, что это мой долг.

Глядя на ситуацию, думаю: «Почему люди не хотят жить на чистой земле?». Мой муж на этот вопрос отвечает так: «Есть люди, а есть инопланетяне. Они прилетают на эту планету, как в магазин, и улетают». Но тогда у меня возникает другой вопрос: «Но мы-то живем. И после нас будут жить. А как?..».

P.S. От редакции

Участники встречи обсудили экологическую ситуацию вокруг Шемурского и Ново-Шемурского месторождений. Представителей «Живого Шемура» познакомили с мероприятиями по ликвидации последствий и недопущению загрязнения рек фильтрационными водами от объектов разработки; сообщили, что общий объем инвестиции УГМК составит более миллиарда рублей; рассказали, какие первоочередные шаги и мероприятия планируются по нормализации экологической ситуации.

До этих переговоров между УГМК и руководством заповедника присутствовала напряженность, отсутствие полноценного обмена информацией приводило к недопониманию позиции каждой стороны.

Организация «Живой Шемур» надеется, что УГМК и заповедник смогут начать взаимодействие с «чистого листа», направив усилия на улучшение экологической ситуации.