«Спайс бойз». Лонгрид о «вынужденном беспределе» госнаркоконтроля

Над «Спайс бойз» я работал девять месяцев: с октября по конец августа.

Идея проекта родилась из запроса. Ко мне обратились люди, работающие в аппарате уполномоченного по правам человека в республике Карелия. Они показали цифры, которые я привел в конце лонгрида: тридцать заключенных, огромные сроки, дети остались без родителей — тема меня зацепила.

У меня не было иной информации кроме материалов дела. Мне предстояло разобраться, как проходили судебные процессы, как строилась работа бывшего госнаркоконтроля, пообщаться со всеми, с кем смогу, и сделать свои выводы.

«С птичьего на человеческий»

Мне прислали кучу бумаг: материалы обвинительного заключения, приговор, апелляционные жалобы, отчеты об экспертизах. Нужно было разобраться, связать эти слова в понятные выражения и перевести их читателю с «птичьего языка» на человеческий.

Затем я получил комментарий у уполномоченного по правам человека в Карелии. Много времени ушло на то, чтобы договориться о встрече с героинями материала — родственниками осужденных ребят. Разговор с ними был самой эмоционально тяжелой частью работы: они встречают тебя с рыданиями, а тебе нужно выудить у них хоть какую-то информацию по конкретным вопросам.

Потом нужно было найти людей из силовых структур, которые вели это дело. Сложность была в том, что они работали в ФСКН, а сейчас эту структуру расформировали. Мне повезло с источниками: знакомые свели с оперативниками, которые поговорили со мной по-человечески и объяснили свою позицию.

С судьей мне поговорить не удалось. Было ясно, что действующий судья не станет комментировать собственные действия журналисту, тем более, по прошествии года после приговора. Что он должен сказать об этих огромных сроках? «Ну да, психанул»?

Я писал черновик будущего материала сразу по мере получения информации. У меня был план по пунктам, которые постепенно обрастали новыми данными. Но, так как идея проекта пришла извне, и в голове у меня не было никакого бэкграунда, план в итоге сильно поменялся. Несмотря на то, что структура постоянно видоизменялась, концепцию я сформулировал быстро — показать неоднозначную работу сотрудников бывшего госнаркоконтроля, как они зарабатывают «звездочки» на спорных делах и почему так происходит.

Вынужденный беспредел

Когда я первый раз услышал о проблеме, меня всё это возмутило — что за беспредел, что за судья, как можно ломать жизни людям. Потом, когда я прочитал документы из материалов дела, из обвинительного заключения, приговора, я увидел историю с другой стороны: люди действительно торговали, возили, есть доказательства.

Изучив апелляции, я понял, что человеку, который один раз подвез знакомого, торговавшего спайсом, дали семь с половиной лет заключения. Получив от родственников осужденных рецензию на экспертизу госнаркоконтроля, я еще больше утвердился: то, что происходит — неправильно.

Я поговорил с женами и матерями ребят: узнал, что это были за люди, как и почему они этим занимались, знали ли об этом в семье. Я видел, что они живут в очень скромной обстановке, и моя позиция только укрепилась.

Сотрудники госнаркоконтроля, с которыми я также пообщался, признались, что система неидеальна, но у них есть нормативы, по которым они обязаны работать. Я понимаю оперативников: если они каждый день будут думать, что испытывают родственники тех, кем они «занимаются», они не смогут профессионально выполнять свои обязанности. Впрочем, вынесенный приговор даже их удивил. Они сказали, что «где-то судья перегнул».

Восприятие истории менялось от подозрений и почти полной уверенности в том, что всё это — махровый беспредел, до понимания, что отчасти этот беспредел — вынужденный, и по-другому в этой системе быть не может. И это хуже всего.

Моя редакция — стол с компьютером

У межрегионального журнала «7×7» распределенная редакция — все живут в разных городах. Я живу и работаю в Петрозаводске. Моя карельская редакция — стол с компьютером, а также супруга-коллега, которая со мной за этим столом работает.

Большие материалы у нас в «7×7» все журналисты верстают сами, в Тильде. Всё, что касается графики, инфографики, интерактивных карт, обработки видео и звука, мы делаем в бесплатных сервисах. Платим только за корпоративный аккаунт Тильды, это небольшие деньги. Кстати, сейчас Тильда позволяет создавать многие элементы внутри платформы — например, таблицы.

Содержательно и технически проект делал я один, только обработать и загрузить в Саундклауд монологи героинь помогла супруга — она быстрее меня работает с аудиоредакторами. «Спайс бойз» можно назвать персональным проектом.

Трафик — не самоцель

У текстов карельской редакции обычно немного просмотров, но мы и не гонимся за цифрами. Мы позволяем себе делать большие качественные лонгриды для жаждущего читателя и профессионального сообщества. Все же отмечу, что у этого проекта просмотров было больше, чем у любого каждодневного карельского материала.

Во-первых, на тех, кто продолжает продавать и покупать спайс, чтобы они задумались о том, к чему это может привести. Во-вторых — на структуру нынешнего госнаркоконтроля, вернувшуюся в систему МВД, ведь они продолжают искусственно создавать организованные преступные группировки, работая на нормативы. В-третьих, одна из целевых аудиторий — родственники ребят. Важно, чтобы они знали, что их кто-то слышит, что история неоднозначная, и нельзя сказать, что все осужденные по этому делу — преступники.

Совет

Не гонитесь за просмотрами — не в кликах счастье, а в качестве текста. Большой материал, расследование — это прежде всего история: применяйте инструменты сторителлинга, которые донесут вашу мысль до читателя. Пусть материал соберет немного просмотров, зато эти люди прочтут текст не по диагонали, а от начала и до конца.